artist
Tajikistan

 

Вашему  вниманию   представлена    первая    в       Таджикистане   книга    комиксов.    Она    создана   художником Сулаймоном Шарифи. Его творчество отличается новаторством. Художник  пробует себя  в живописи, видео, фото, книжной иллюстрации, а теперь в комиксах. Комикс – синтетический жанра медиа, который делает первые шаги в нашей стране. Он сочетает в себе черты литературы и изобразительного искусства. Отправной точкой представленного вашему вниманию проекта является художественное осмысление этнического разнообразия и взаимоотношения общин Таджикистана. В представлении художника  этническое разнообразие является большой ценностью, которой следует дорожить и развивать. Он исследует человеческое разнообразие не в   биологическом    или    этническом, а в самом главном – культурном измерении. 

 

Этнические сообщества не пребывают в покое, они находятся в постоянном движении и взаимодействии, создавая человеческое разнообразие. Но каковы основные параметры этого этнокультурного разнообразия? Где жили и живут таджики, и какую роль в формировании их идентичности играет география?  Как выглядела национальная палитра нашей страны в прошлом и выглядит в настоящем? На этот вопрос может дать ответ историк. Далее мы поговорим о комиксах вообще, об этничности и культурном разнообразии в комиксах. И о перспективах развития этого жанра в Таджикистане. 

 

Об основных этнических группах в Таджикистане. 

 

Исторически, Средняя Азия  населена, главным образом, иранцами и тюрками. Иранцы появились здесь примерно во второй половине 2 тысячелетия до  нашей  эры.  Временем  выхода  на  историческую арену региона тюркоязычных кочевых племен принято считать 6 в. нашей эры. Половину тысячелетия спустя, тюрки добились численного превосходства и установили свой политический и военный  контроль над всей Средней Азией. С  начала  8 в., наряду с тюрками, пуштунами и более мелкими группами, здесь проживают аборигены, говорившие на фарси (или персидском), главным образом таджики, исповедующие ислам суннитского толка.

 

К таджикам относят и тех, для кого фарси не был первым языком. Почти 200 000 “памирцев”, то есть таджиков-шиитов, последователей исмаилизма Ага Хана проживает сегодня в Бадахшане и других частях Таджикистана. Они говорят на бесписьменных восточно-иранских языках, таких как шугни, рушони, язгуломи, вахони, зебаки, бартанги, рини и др. При этом все они пользовались фарси для письма и общения с соседями. К тому же, как сами таджики-сунниты, так и их соседи (уйгуры, узбеки, киргизы, китайцы) относили памирцев к таджикам. 

 

Таджики также проживают в Афганистане. Точной переписи там не проводилось, но по разным  оценкам  их  там от 25 до 50% от всего населения. Их численность равна, если не превосходит, числу таджиков в Таджикистане. Таджики второй по численности народ Афганистана. 

 

Таким образом, этнологически, таджикская идентичность вобрала в себя так называемых горных таджиков таджикского и афганского Кухистана и Припамирья, персоязычных жителей оазисов и городов Афганистана, Таджикистан и Узбекистана, а также памирских исмаилитов. Эти субнациональные таджикские группы сохранили свои отличительные свойства по сей день. Качествами, объединявшими таджиков  и   отличавшими   их  от  соседей,  были  не кровнородственные (как у кочевников), а важные культурные и социально-экономические характеристики, а именно иранизм  и оседлость. Иранизм состоял в принадлежности к древнейшей расе и культуре региона, использовании иранских (восточных или западных) говоров и признание фарси (названного в 1920-х гг. таджикским и переведенного на кириллицу в конце 1930-х гг.) в качестве письменного  языка.  Оседлость  подразумевала  урбанизм, отсутствие племенных (в том числе вооруженных) структур и эгалитарных политических институтов (генеш, маслахат, джирга и пр.). 

 

Иранизм связывал таджиков с великой письменной традицией персидской литературы, в то время как оседлость – с экономикой городов и земледельческих оазисов Средней Азии. Религия не играла объединяющей роли, так как таджикская идентичность вобрала в себя два несовместимых с точки зрения теологии мазхаба - ханафитский суннизм и исмаилитский шиизм. Иранизм и оседлость явились стержневыми характеристиками таджиков, указывающими на их общее происхождение от древнейших засельников региона. Это то, что объединяет земледельца-исмаилита из Бадахшана с лавочником из Ферганской долины. 

 

Узбеки представляют другую динамическую конфедерацию, сформировавшуюся в 14-16 вв. Узбеки составляли династии последних ханств Мовароуннахра – Хивинского, Бухарского и Кокандского. В 20 веке узбеки явили собой самую многочисленную этническую группу региона. Ее характерными особенностями явились тюркизм (использование тюрко-чагатайских языков и чувство принадлежности к правящей и самой многочисленной этнической группе региона) и суннизм. Все узбеки говорят на одном, присущем только им языке и исповедуют одну религию. Иранизм, основным агентом которого являлись таджики, также не был чужд узбекам. Городские узбеки впитали в себя иранское  наследие, обогатив тем самым собственную культуру. Узбекско-таджикское и таджикско-узбекское двуязычие было привычным явлением в городах и оазисах Средней Азии начала  ХХ  века.   Таджикские  и   узбекские  поэты   и  музыканты  творили  в  популярном  стиле  «ширу шакар» («молоко и сахар»), синтезировавшем достижения двух близких культур. 

 

История Средней Азии показывает, что иранизм может сохранятся и в неперсоязычной среде, и таджики как и персы не являются монополистами в праве обладания и в авторстве богатой культурной среды иранского пространства. Иранскую идентичность не найти в генах, она проявляется у различных народов Евразии, порой неожиданно, в многообразных проявлениях в культуре, вкусовых предпочтениях, мифах и легендах. Наиболее ярким примером  живучести   иранской   культуры  является  признание различными не-персидскими народами Кавказа, Южной, Центральной Азии Навруза – иранского Нового года, народным праздником. Другой пример: Кашгарские (тюркские) Илекханы (12 в.) были до того очарованы Книгой Царей Ирана «Шахнамэ», что объявили себя потомками Афрасиаба. Язык важный, может даже важнейший, но не единственный маркер национальной идентичности.

 

Вплоть до середины 1920-х гг. регион не знал границ и виз. Таджики и узбеки, делили территорию с арабами, бухарскими евреями, афганцами (пуштунами, хазарейцами), цыганами и др. группами. Существовали ли таджикская и узбекская нации до прихода русских в середине 19 века? Краткий ответ таков: были различные этнические группы, но не политические нации объединенные в государства с фиксированной границей. Традиционно, в Средней Азии отсутствовала национальная самоидентификация, точно так же  языковая принадлежность не являлась принципиальным национальным признаком. Герой всех мусульманских народов Востока Ходжа Насреддин не имел национальности. Он был мусульманином, совершившим хадж (отсюда - ходжа), а в исламе нет национальности. 

 

Каким же образом люди идентифицировали себя в прошлом? Конечно, доминирующим признаком Средней Азии являлась (и является) принадлежность к исламу. Внутри общего дома – святой религии, жители  Средней  Азии  идентифицировали  себя по социальному и чаще – региональному принципу (например: “Худжанди”, “Кулоби”, “Фаргони” или “Бадахши”),  но никогда по языковому, и тем более национальному. Зачастую людей узнавали по прозвищам, титулам. Например: Али Мошина (Али Машинист), Кичик Иргаш (Малый Иргаш), Ишан Султан.

 

Были ли в мусульманской Средней Азии национальные конфликты? Подчинение таджиков тюрко-монголами и пуштунами нельзя считать проявлениями этнических, и уж тем более расовых, противоречий (хотя бы потому, что пуштуны, как и таджики принадлежат к одной расе).  Это было, главным образом, отражением культурно-экономического, социального и политического конфликта между кочевыми племенами и оседлым, преимущественно городским  населением. Так уж получилось, что первые оказались тюрками и пуштунами, а вторые стали отождествляться   с   таджиками.   Конфликт   был   бы   также   неизбежен, окажись на месте таджиков индусы, а на месте пуштунов и тюрков – арабы. 
Таким образом, на протяжении долгой среднеазиатской истории многочисленные территориальные, этнолингвистические и религиозные союзы и общины соперничали,    договаривались,    воевали    друг    с   другом,    не  помышляя о создании более широкой  национальной  идентичности. Любая подобная попытка рассматривалась ими как потеря своего «я» и навязывание чужого доминирования. Общины стремились строить мосты между собой, чтобы избегать крупных конфликтов, и в то же время культивировали фрагментированность общества в целом, поскольку именно она обеспечивала их автономию и выживание. Необходимо также иметь ввиду и то, что среднеазиаты жили на огромной территории, разделенные непроходимыми горами, безводными пустынями и бурными реками. Это объективно сдерживало объединительные национальные тенденции. Помимо племенных и этно-региональных групп с ярко-выраженными культурными, языковыми и кровнородственными     признаками,      такими    как  кочевые    киргизы,     казахи,      локайцы,     карлюки, катаганы (узбекские племена), памирские таджики и пр., в городах и оазисах региона было немало групп с гражданским самосознанием - земледельцев, ремесленников, купцов, ученых, преподавателей, священников, художников – этническую принадлежность которых определить было трудно. Таковым был, скорее всего, Ходжа Насреддин.

 

В Таджикистане существуют этнические группы, которые отличаются от таджиков по языку, религии, культуре и прочим признаком. Их иногда называют национальными меньшинствами. Таковые можно разделить на две группы: ирредента и диаспора. Первые, это как правило коренное население не таджикского мусульманского, еврейского и цыганского происхождения, которые населяли Бухарский эмират и Кокандское ханство, и которые вошли в Таджикистан в ходе национального размежевания 1924 г. 
По данным переписи 2010 г. в стране таджики составили 83,4% населения. Главные группы ирреденты следующие : узбеки  13,9%, киргизы 0,8%, туркмены 0,8%. Все они мусульмане, но не таджики. Они жили и живут в родных им местностях достаточно долго, и их можно и нужно считать
коренными.    Что    касается    восточных,    или   бухарских евреев, то они появились в Средней Азии задолго до тюрков – в 5 веке до н. э. «Бухарскими» их назвали европейские путешественники 16-17 вв. В эмирской Бухаре и Кокандском ханстве (17-начало 20 вв.) евреи, хоть и были ограничены в правах, но достигли больших успехов в частности в торговле и классической музыке Шашмаком. В начале 20 в. для 500 евреев Душанбе была построена синагога . Интересно, что в советское время они называли себя «майда миллат», что дословно переводится как «национальное меньшинство». Есть также некоторое число исламизированных евреев, или «чала», которые проживали в  Ходженте и других крупных городах Ферганской долины. Все они ощущают себя таджиками. Хоть считается что все евреи вышли из Израиля, но по времени проживания в Таджикистане их тоже можно причислить к коренной ирреденте, имеющей впрочем, свое «материнское» государство   Израиль    на    Ближнем    Востоке.   Тем не менее, начиная с конца 1970- х гг. почти все евреи покинули Таджикистан, и поселились в основном в Израиле и США. Там они продолжают исполнять Шашмаком и заниматься литературой на родном языке – бухарском наречии персо-таджикского.

 

Цыгане (лули, джуги) Таджикистана жили и живут  компактно в сельской местности, не смешиваясь с другиминародами. По вероисповеданию они мусульмане-сунниты. Их женщины не закрывают лица. Лули охотно идут на контакты, миролюбивы и гостеприимны. Они говорят на таджикском языке. 

 

В диаспору входят группы не коренного – советского и не советского происхождения, которые мигрировали в Таджикистан в советский период и позже. Это прежде всего русские (украинцы, белорусы). В отличие от Казахстана и Узбекистана, русские в Таджикистане появились достаточно поздно: во втором-третьем десятилетиях 20-го века. Их следует относить к диаспоре, потому что они не образовывали русских поселений с русскими названиями, приезжали часто принудительно, или направлялись властями как квалифицированные специалисты. Большинство из них покинули Таджикистан в 1990-х гг. Русских в 2010 г. было всего 34,8 тыс. или 0,5% всего населения страны. 

 

В ходе продолжительного афганского конфликта, в Таджикистане с начала 2000-х гг. образовалась афганская диаспора.  По  данным  ООН,  в  Таджикистане  находится  около 14 000 афганских беженцев. Они не планируют навсегда остаться в Таджикистане, предпочитая уехать в третью страну, а если не получится, то вернуться обратно в Афганистан. 

 

Отдельную группу составляют примерно 3 тысячи ягнобцев, проживающих в самом центре Таджикистана, говорящие на своем, новосогдийском языке. Они также считаются коренным таджикским народом. (Подробно о согдийцах мы расскажем ниже). Есть также арабы, пришедшие на правый берег Амударьи в 7-8 , и в 15 вв. Они ассимилировались в местную культуру,      говорят      на      языке     ближайшего    их  соседа     с    которым они    делят    землю    и    воду – таджикском или узбекском. Они не владеют арабским. Официально все представители этой группы записаны в документах как таджики. Численность арабов Таджикистана по данным переписи 2000 г. составила 14450 человек.

 

Постсоветский Таджикистан, в сравнение с советским периодом не отличается большим разнообразием диаспоральных групп. Большинство из них покинуло республику из-за гражданского конфликта 1990-х, безработицы, экономических трудностей и пр. По этим же причинам частично выехали за пределы Таджикистана ирредентисткие группы узбеков, киргизов и туркмен. Они выехали в соответствующие им бывшие советские республики, Россию и далее по миру.  Таджикистан сегодня - почти моноэтничная страна. Примерно 90% населения составляют таджики, а крупнейшим «меньшинством» являются узбеки, которые умеют говорить по-таджикски, и придерживаются той же культуры, что и таджики. Проведенное недавно генетическое исследование не отметило значительных различий между ДНК таджиков и узбеков.  

 

География таджиков и ее влияние на культуру.

 

По словам старейшины западной иранистики, большого друга таджиков Ричарда Фрая, география таджиков и персов «имеет отношение к тем частям Евразийского континента в которых они преобладали численно или доминировали в культуре». Это северо-восток пространства, известного как иранское. Конечно между таджиками Средней   Азии   и   персами   Ирана   сегодня   много   различий,  но отождествление таджиков с персами тысячу и даже 300 лет назад не вызывало никакого сомнения, так  как  с  8  по 16 вв. этнонимы «иранец», «перс» и «таджик», являлись синонимами.  Географически, история и этнология очертили иранское пространство (Iranian Area), хоть и с нечеткими краями, но достаточно определено. Оно начинается на границе Ирана и Ирака, далее на восток вдоль иранского плато до Памира, доходя порой до долины реки Инд (зона племен на границе Афганистана и Пакистана). Колыбелью же таджиков является   бассейн  реки   Амударья.  В  средние  века   центр таджикской культуры, в зависимости от политической обстановки, наличия ресурсов, и заинтересованности «султана-спонсора», перемещался по всему региону – от Исфахана к Герату, от Хорезма к Самарканду, от Бухары к Дели. С 8 по 17 вв. художники, поэты, архитекторы, ученые иранского мира (персы, тюрки, индийцы) следовали этому маршруту оставляя свои следы в культуре стран пребывания.

 

Понятия родины и идентичности связаны посредством географии. Родина в географическом ее понимании может восприниматься как архетипическое, наделенное любовью и прославленное в музыке, литературе, визуальном искусстве, понятие. Для придворного поэта 9-10 вв. А. Рудаки долгое пребывание в Герате было мучительным, а воспоминания о прохладном канале Мулиен в Бухаре бередили душу. Так появилось знаменитая касыда «Ветер, вея с Мулияна, к нам доходит». Легенда гласит, что Наср Ибн Ахмад Сомони услышав эти строки, забыв обуться, вскочил на коня и поскакал в Бухару, не зная отдыха. Этот эпизод запечатлен в фильме Б. Кимьягарова «Судьба поэта». В современном Иране строки «Буи чуи Мулиен» стали маркером таджикской идентичности. Всякий раз повстречав таджика, иранцы декламируют эти строки. 

 

Широко распространена идея Таджикистана как горной республики. В самом деле, 93% его территории покрыто высочайшими горными системами. Однако, подавляющее большинство населения живет в долинах Гиссара, Вахша, Ферганы и Зерафшана. По этой причине существуют много географических интерпретаций того, что такое “Таджикистан”. Для кинорежиссера Камиля Ярматова, автора первого фильма таджикской кинематографии “Эмигрант” (1934) - это пустыня рядом с его родным Канибадамом, который вошел в Таджикистан в 1929 г., когда республика уже пять лет как была провозглашена “горной”. Его фильм вызвал протест у руководителя республики, который посчитал, что раз пустыня, то это Туркменистан. Если взять литературу, то она, с подачи бухарца Садриддина Айни, видит оазисные Самарканд и Бухару в качестве национальной иконы и  символа. Однако, как художник, Айни в поисках человека, который лучше всего представляет таджикскую нацию, “отказывается” от своей географии. Айни находит его в Одине – бедном горце из Каратегина (Гарм, Рашт). А другой писатель, С. Улугзаде, географическая родина которого, как и у Айни, находится в Узбекистане – национальным идеалом считал мятежника из Куляба Восе. Так, за Таджикистаном прочно закрепился имидж “горной страны у ворот Индостана”. Он даже закреплен политически. По негласной     традиции,      установленной      руководителем  Таджикистана     рубежа     1940-х и    1950-х    гг.,    историка  Бабаджана Гафурова (худжантца), Председателем Верховного Совета Таджикистана (сегодня - Маджлиси Намояндагон), то есть формального главу государства, выбирают из горного региона Каратегин-Гарм-Рашт.

 

От оседлости назад к кочевничеству?

 

Можем ли зафиксировать указанную выше географическую территорию как родину всех иранцев-таджиков и оградить ее высоким забором? В 21 в. сделать это невозможно. Люди все чаще покидают территорию своего проживания, и выезжают  за ее пределы. Едут кто за деньгами, кто за знанием, кто из-за любопытства, кто совершая паломничество. В последние десятилетия повсеместно наблюдается все возрастающая мобильность. Человеческой мобильности способствует развитие транспорта, мобильной связи, отмена виз, и пр. Соответственно, среди историков и антропологов начался пересмотр методологии изучения «коренных культур», как неизменных, привязанной к строго очерченной территории. Им приходится рассматривать культуру в ее мобильном состоянии. Изучая различные сообщества, в том числе городские, ученые предлагают перейти от «метафизики оседлости» к «метафизике кочевничества». Изучать человека и его внутренний мир как статичный и фиксированный феномен, или это всего лишь часть стремительного потока? Рабочий мигрант, который живет на два дома, и является гражданином и России и Таджикистана – кто он? Какие изменения претерпевает   его   сознание   от   начала  пути  до  пункта назначения?  Почему  некоторые  из них на этом пути меняют траекторию и оказываются втянутыми в международные террористические сети? Картина мира меняется стремительно, что затрудняет ее изучение. Грани между горожанами и сельчанами, традиционными консерваторами и продвинутыми модернистами, центральной и маргинальной культурой стираются, также как само понятие «исторической родины». Все больше людей имеют родину, культуру  и происхождение, которое не привязано к определенной территории. Для многих таджиков постоянные перемещения стали рутиной, а территория проживания перестала быть местом, где они могут, или хотят «бросить якорь». Эта «детерриторизация» всего и вся происходит во всем мире с пугающей скоростью. 

 

Согдийский феномен

 

Конечно, миграции и другие формы территориального перемещения появились не сегодня. В до исламский период, предки таджиков – согдийцы, наряду с викингами и евреями, были одними из самых мобильных в мире. Они основывали колонии от Кашгара до Монголии и юго-восточной Азии, населили ее многочисленной согдийской диаспорой, и контролировали международную торговлю на всем пути от Китая до Европы. В период с 4 в. и до прихода арабов и ислама в 8 в. согдийские города «пухли» от денег и богатств, а сельское хозяйство было одним из самых передовых. Знаменитые фрагменты стенных росписей в Пенджикенте, которые, кстати изображены на обложке книги Б. Гафурова «Таджики», показывают великолепие дворцового убранства согдийских царей. Согдийцы говорили на восточном среднеиранском языке, родиной которого были Бухара,     Самарканд,     Пенджикент,    Бухара,    Фергана    и  Худжанд.     Они      были     великолепными дипломатами и переводчиками религиозных книг. Благодаря им, буддизм, христианство и манихеизм пришли в Китай. Господствующей религией согдийцев была древнеиранская религия маздаизм (ранняя форма зороастризма), но они были плюралистичны и синкретичны  в своих религиозных практиках.  

 

Согдийцы, по  сравнению  с  китайцами  и  тюрками, небольшой народ, который добивался успехов не силой своих армий и агрессией, а умом, мобильностью, любознательностью, гибкостью, навыком общаться с другими народами  на   их   языке.   В  сфере   культуры  согдийцы   уделяли особенное внимание социальным занятиям: охоте, банкетам с музыкой и танцами, театру, спорту. Они любили рассказывать истории, в которые включали темы и заимствования из соседних культур. Согдийцы умели не только выживать среди чужих народов, но и процветать. Умели извлекать выгоду из жизни на чужбине. Умели экспортировать свои товары и достижения, завоевывая признание и уважение принимающего общества. В Китае Среднюю Азию называли Западным краем. В эпоху Тан (618-907 гг.) в Поднебесной господствовала мода на все «западное», то есть согдийское (иранское): одежду, макияж, спортивные игры, музыку, танцы, кухню. Импортные кони из Давана (Ферганы) были для китайцев чем-то вроде крутых иномарок сегодня. Энергичный танец «согдийский пируэт» был хитом, исполнявшимся и в харчевнях, и в императорском дворе. Согдийцы продавали китайцам вино из винограда Кашгара, Худжанда и Истравшана. Этим вином китайские богачи угощали иранских красоток из заезжих театральных трупп. Театральный образ «пьяного содийца»  с орлиным носом, глубоко посаженными глазами, увенчанными густыми бровями, стал воспроизводиться в масках Японии и Китая. Образы «варваров с Запада» до сих пор  представлены в театральном искусстве Японии и Китая.

 

Наступление мусульманских армий в 7 и 8 вв. привели к поражению согдийских правящих фамилий Самарканда, и постепенному их переходу в ислам. В Китае, в 757 г., генерал китайской армии Ан Лушань, согдиец по отцу и тюрок по матери, поднял восстание против императора и даже объявил себя правителем Китая. Он проиграл, но в результате восстания могущественная империя Тан покатилась под откос. Поражение китайского генерала согдийско-тюркского происхождения привело к упадку многих согдийских общин, поскольку к ним стали относиться с подозрением и  даже  с  враждебностью.  Многие согдийцы в Китае активно ассимилировались, а через несколько поколений их самобытная согдийская идентичность была утрачена. На сегодня мы имеем несколько сотен ягнобцев, носителей разновидности согдийского языка, проживающих в горах Ягноба, а также звучные названия селений, рек и гор, оставшихся от согдийцев – Самарканд, Фалгар, Искодар, Варзоб, Анзоб, Бодканд (Баткен) и др. Много согдийских   слов   прочно   вошли   в   таджикский,   например, нагз  (хорошо).  Согдийцы это народ, который достиг успеха не за счет захвата чужих территорий и войн, а благодаря способности перемещаться между мирами, своей открытости другим культурам, своей мирной и созидательной деятельности в торговле, сельском хозяйстве, культуре и искусстве. Их территориальная экспансия была мирной за счет создания торговых колоний вдоль Шелкового Пути. В этом смысле согдиец – это свободный индивидуум, «человек мира», проводник идеологии мирового гражданства – космополитизма. 

 

Я думаю, что  здесь  мы  можем  завершить     историческую часть нашего повествования и перейти к разговору о комиксах. 

 

Комиксы в современном мире

 

Книги комиксов появились в Америке в начале 1930-х гг., а в середине прошлого века они продавались в киосках как периодика, наряду с журналами и газетами. В 1938 г. на обложке журнала Action Comics появился самый культовый комиксный герой всех времён — Супермен. С начала 1950-х гг. их популярность стала падать , но с середины 1980-х продажи комиксов стали постепенно расти. Еще десять лет спустя появился новый вид комиксов – веб-комиксы. То есть, в обществе есть спрос на этот вид популярной культуры. Почему? Прежде всего потому, что комиксы - это завораживающее, развлекающие, а зачастую критическое отображение общества. Они влияют на культуру и одновременно отображают ее. Их также можно использовать как учебный материал в школах. Ученые выяснили, что чтение комиксов делает читателя умнее. Они вызывают желание читать, а язык комиксов (текст плюс изображение) поднимает культуру речи молодежи. 
Именно поэтому, сегодня наряду с книгами, комиксы и мультфильмы играют все большую роль в жизни общества, особенно в молодежной среде, которая, кстати, составляет абсолютное большинство населения Таджикистана. Напомним, что дети до 15 лет составляют более трети (33, 9%) населения страны, а общий уровень грамотности среди молодежи (15-24 лет) составляет 99, 88%. 

 

Комиксная культура таджиков находится в самом начале своего формирования. Как она должна выглядеть? На наш взгляд, для Таджикистана более подходит японский подход к комиксам. Прежде всего потому, что Таджикистан, как мы указывали выше является почти моноэтничным, как Япония. Население этой островной страны на 97% состоит из японцев. Все человеческие образы в их комиксах выглядят «как японцы» – с белой кожей и большими раскосыми глазами. Для Японии журналы комиксов являются носителем национального культурного кода, и активно используются для продвижения японской художественной продукции на международном медиарынке. Благодаря комиксам, японская молодежь получает информацию о том, о чем «официальная» культура и общество в целом предпочитают не говорить вслух: о правилах поведения, границах дозволенного, моделях взаимоотношений и т.д. 

 

Другая картина наблюдается на родине комиксов – в северной Америке, общество которой отличается расовым, этническим и культурным разнообразием. Для американцев важным является придерживаться мультикультурализма – сосуществования этнических и расовых меньшинств в единой социо-политической системе. Плюрализм, свобода, терпимость провозглашены важным приоритетом в развитии культуры и искусства Америки. Разнообразие любого рода – расовое, гендерное, права сексуальных меньшинств – переживает взрыв признания и репрезентации в американских комиксах. 

 

Главной в индустрии издающий комиксы является компания Marvel Entertainment, LLC (бывшая Marvel Enterprises). Созданная в 1998 г., она известна такими сериями комиксов о супергероях, как «Супермэн», «Человек-паук», «Росомаха», «Железный человек», «Халк», «Дэдпул», «Капитан Марвел», «Блэйд», и др. Всего Марвел выпустила 27 000 комиксов. По мотивам комиксов Марвел созданы десятки игровых  и анимационных фильмов. Стоимость этой компании в 2009 г. была оценена в 4 миллиарда долларов. 
Интерес к комиксам повсеместен. Среди мусульман мира широко известна серия суфийских комиксов 40 Sufi Comics. братьев Мохаммеда Али Вакила и Мохаммеда Арифа Вакила. Их работы выполнены на английском языке и основаны на доступном изложении суфийских историй. Суфийские комиксы сосредоточены на трех главных темах: этика, духовность и философия. Они  идеально подходят для всех, кому интересно узнать больше об исламе, включая немусульман.

 

Комиксы в Таджикистане? Почему бы нет!

 

У народов Средней Азии существует богатая культурная база для развития этого жанра. Для  выбора героев, композиционно-графической модели, цветового решения комиксов можно обратиться к средневековой персидской миниатюре, образам из таджикских фильмов советского периода («Хасан Аробакаш», например). Есть эпос, притчи и сказания, пословицы и поговорки, богатый фольклор, и конечно первоклассная классическая и современная литература. Есть богатая история и религиозные традиции. 

 

Таджики, как и многие другие народы мира с детства любят книги с иллюстрациями. Они любили книги даже когда не все были были грамотными. Любили прежде всего глазами: за красоту обложки, оформление страниц,  виньетки, но особенно, если в них были картинки. Известно, что многие правители средневековья не были грамотными, и потому тратили огромные деньги и усилия, чтобы переводить и издавать книги с обязательным условием, чтобы там были яркие иллюстрации. Такими были потомки Бабура, бывшего правителя Ферганы, который в 16 в. основал одну из сильнейших империй того времени – государство Великих Моголов, просуществовавшую в Индии вплоть до прихода англичан в середине 19 века. Моголы, будучи мусульманскими правителями многоконфессионального и полиэтнического Индостана, в отличие от своих грозных предков Чингиз Хана и Тимура, были либеральны и терпимы по отношению к покоренным ими народам включая христиан, парсов, мусульман и индусов. Внук Бабура Акбар например не был грамотным, но горячо любил искусство, спонсировал издание книг, основал библиотеку из более 24 000 томов. Он не читал, а слушал «онлайн» аудиокниги. Особо отобранные чтецы с хорошими голосами, читали ему книги по вечерам. Акбар объявил фарси языком администрации Индостана, и поручил перевести все важнейшие на его взгляд книги на этот язык. При его китобхоне (библиотеке) работала художественная мастерская с художниками и каллиграфами со всего Востока. Акбар требовал от миниатюристов, прежде всего индийских, чтобы они учились у персов и христиан-иезуитов писать не     статичные      картины,      напоминающие      иконы,    а реалистичные и подробные – «сериальные» – иллюстрации. Количество   иллюстраций   доходило  до  1400,   по  одной  на страницу, а команда художников исчислялась десятками. «Сериальные» означало, что картинка должна отображать то, что сказано в тексте. Что это если не первые ростки комикса, который, как жанр, появился лишь спустя 400 лет после Акбара? 

 

Вместо заключения

 

Комиксы делают первые шаги в Таджикистане. Число их любителей в нашей стране ничтожно прежде всего потому, что самих комиксов почти нет. Работа художника Сулаймона Шарифи может явиться «пробным шаром», первым опытом таджикского комикса. Главный призыв, который хочет донести художник и гражданин С. Шарифи – важность инклюзивности для формирования понимания молодежью этно-расового разнообразия современного общества. 

 

Комиксы представляют собой многослойную структуру и сложный язык, который они используют для того, чтобы сделать читателя соучастником мифических нарративов. У Шарифи это легенды и притчи. Их шесть: «Осёл и его практика реинкарнации» (индуизм); «От эгоизма к альтруизму» (иудаизм); «Шесть кротов и слон» космополитичная аллегория о коллективном восприятии; «Жизненные приоритеты» (китайская тема); «Семена заморского растения», о мистификации шута европейского короля о коррупции; «Суфи и дерево» (суфийская притча).

 

В добрый путь – таджикский комикс! 

 

                                                                                                                       

​

 

 

Автор статьи окончил исторический факультет Таджикского государственного университета и получил степень кандидата наук в Институте истории СССР в Москве в 1983 г. Он имеет более чем сорокалетний опыт изучения и преподавания современной истории Центральной Азии. С 1994 г. активно участвует в международных программах научного обмена в области истории и социальных наук. Среди его наград: стипендиат Программы Фулбрайт (1994 г., Университет Джорджа Вашингтона и 2005 г. Колледж Аллегейни, Пенсильвания); Региональный обменный стипендиат (1995, Институт перспективных исследований России им. Кеннана, Международный научный центр имени Вудро    Вильсона,     Вашингтон);    Приглашенный   научный  сотрудник Берлинского университета им. Гумбольдта, Crossroads Asia (2014) и другие. 

 

Д-р Абдуллаев преподавал курсы по Средней Азии в Йельском университете и Университете штата Огайо (США) с 2001 по 2013 год. Он является автором и редактором 10 книг, включая Historical Dictionary of Tajikistan. Lanham-Toronto-Plymouth, UK: The Scarecrow Press Inc., 20002, 2012, 2018 (три издания); От Синьцзяна до Хорасана. Из истории среднеазиатской эмиграции ХХ века. Душанбе: Ирфон, 2009, а также более 70 статей на английском, русском, таджикском  и   переведенных   на   французский, немецкий,  фарси  и  японский языки.

 

Публикации: Книги

 

1. «Historical Dictionary of Tajikistan». The Scarecrow Press, Inc. Lanham, Md., & London, 2018.

2. «От Синьцзяня до Хорасана. Из истории среднеазиатской эмиграции ХХ века». Душанбе: Ирфон, 2009.
3. «Historical Dictionary of Tajikistan». В соавторстве с Шахрамом Акбарзаде. The Scarecrow Press, Inc. Lanham, Md., & London, 2009.
4. «What Peace Five Years After the Signing of the Tajik Peace Agreement? Strategic Conflict Assessment and Peace Building Framework, Tajikistan». In co-authorship with Sabine Frasier. Brussels: The UK Government Global Conflict Prevention Pool., December 2003.
5. «Насколько прочен мир в Таджикистане пять лет спустя после подписания Соглашения?. Стратегическая оценка конфликта и основные направления мирного строительства в Таджикистане». В соавторстве с Сабиной Фрезер. Interdepartmental Global Conflict Prevention Pool (GCPP), Department for International Development (DFID) Dushanbe, 2003.
6. «Politics of Compromise: The Tajikistan Peace Process». Ed. with Catherine Barnes. London: Conciliation Resources, 2001.
7. «Политика компромисса. Мирный процесс в Таджикистане». В соавторстве с Кэтрин Барнс. London: Conciliation Resources, 2001.
8. «Historical Dictionary of Tajikistan». В соавторстве с Шахрамом Акбарзаде. The Scarecrow Press, Inc. Lanham, Md., & London, 2002.
9. «Оружием печатного слова Газеты Советского Туркестана в идеологическом обеспечении ликвидации басмачества» Душанбе: Дониш,1989. 
Статьи (избранные)
1. «Миграция и этнодемографическое развитие с конца XIX-XXI веков». 
Дубова Н.        А., Убайдулло Н.К., Мадаминджанова З. В. (ред) Таджики, Наука,  
2. “Tajikistan”, Markus Porsche-Ludwig, Ying-Yu Chen (eds.), Handbook of Asian States: Geography - History - Culture - Politics - Economy, Part 2 LIT Verlag Münster, 2021, 651-667.
3. Таджики – иранцы Востока? Рецензия книги от Камолиддина Абдуллаева https://asiaplustj.info/ru/news/opinion/20190318/tadzhiki-irantsi-vostoka-retsenziya-knigi-ot-kamoliddina-abdullaeva
4. “Tajikistan”. The World Almanac of Islamism. 2019 update. American Foreign Policy Council.   
5. “Emigration within, across and beyond Central Asia in the Early Soviet Period from Prospective of Translocality”, Mobilities, Boundaries, and Travelling Ideas: Rethinking Translocality Beyond Central Asia and the Caucasus. Manja Stephan-¬Emmrich and Philipp Schröder (eds). Cambridge: Open Book Publishers. 2018, 61-89.
6. “Examining Remnants of Soviet Policy on Religion in Central Asia”, Hélène Thibault, Transforming Tajikistan: State Building and Islam in Post-Soviet Central Asia (London: I. B. Tauris, 2018) Book Discussion, Central Asian Affairs 7 (2020): 293-305.
 

 

​